Застава. Стрелец и боярский сын

Фигуры древнерусских воинов, исполненные в технике объёмной мозаики, являются воспроизведением в самоцветных камнях скульптурных стоянов бронзовых канделябров, созданных по модели знаменитого русского скульптора Евгения Лансере (1848 – 1886). Некогда они составляли единый гарнитур с каминными часами, украшенными фигурой сокольничьего. Идею современным мастерам-камнерезам подсказал заказчик — истинный ценитель творчества Лансере, в работах которого, по словам критика В. Стасова, «все глубоко народно и правдиво». Российские камнерезы прошлого тоже обращались в поисках образов и моделей к произведениям других видов декоративно-прикладного искусства. Так, например, Карл Фаберже (1846 – 1920) вдохновлялся фарфоровой пластикой русских частных заводов первой половины ХIХ столетия, так называемыми «криками», которые, в свою очередь, были откликом на многочисленные книги и альбомы, посвященные манерам, обычаям и развлечениям русского народа. Есть пример, когда к пластике Ленинградского фарфорового завода обращался советский скульптор-камнерез Василий Коноваленко (1929 – 1989), практически в одиночку возродивший в середине прошлого века традицию каменной объёмной мозаики конца ХIХ — начала ХХ столетия.

В списках произведений Е. Лансере две симметричные фигуры для канделябров названы «Стрелец и сын Бояра». И если скульптура стрельца, представляющая собой «историческую реконструкцию», отличается документальной достоверностью костюма и оружия, то второй воин, по мнению специалиста, — «эффектный, скорее сказочный, нежели исторически достоверный» персонаж. Так и современные мастера-камнерезы, не претендуя на психологизм образов, создали декоративные костюмированные скульптуры: воины представлены в элегантных позах, как бы предлагая зрителю полюбоваться их костюмами и снаряжением. Молодой «сын боярский» одет в синий яшмовый охабень с квадратным пушистым меховым воротником и подбоем из мохового агата, под которым — иллюзорно изображенный из гематита кольчужный доспех с красным медным «кожаным» пояском. Шлем выполнен из пирита и агата, а высокие сапоги мягкой кожи с загнутыми мысами вырезаны из кремня.

Стрелец одет в длинный красный кафтан, изображенный из яшмы с тонкими переходами цвета от красного (сукно) к рыжему (мех лисицы). Шапка с околышем представляет собой мозаику из кремня и агата. Вооружен служилый человек яшмовой пищалью, бердышом с зазубренным кованым узорчатым лезвием и саблей. Борода с проседью изображена из коричневой с прожилками яшмы.

Лица простонародного удалого стрельца и молодого, породистого воина «из детей боярских» вырезаны из мрамора, глаза выполнены в технике мозаики.

Камнерезные фигуры мастерской «Святогора» отличаются такой же, если не большей филигранностью отделки и вниманием к деталям, как и у прославленного мастера кабинетной бронзовой скульптуры. К примеру, шашка, в отличие от бронзовой отливки, прикреплена подвижно на ремнях, пенальчики для пороховых зарядов действительно подвешены к перевязи-берендейке. Тонко исполненная пороховница с рельефной камейной птицей из кремня дополняет виртуозно исполненное красочное снаряжение. Самоцветные камни сих полихромией и разностью фактур дали мастерам гораздо большие возможности по сравнению с блестящей монохромной бронзой с ее бликами и однородной поверхностью.

Фигуры авторства Е. Лансере, являвшиеся частью канделябров, воздвигнуты на высокие, узорчатые, насыщенные декором постаменты с фигурными планками, удерживающими свечники, которые украшены в духе пропильной крестьянской резьбы по дереву. Постаменты ко всему прочему больше самих фигур-стоянов. В отличие от них, камнерезные скульптуры имеют небольшие круглые подставки, не отвлекающие внимание от живописных костюмированных фигур и органично сними сочетающиеся. Сын бояра стоит на каменистой земле из кремня, а стрелец — на утоптанном снежном насте из нефрита, на котором лежит упавшая коралловая веточка рябины, привносящая, по словам автора модели, нотки романтики и лиризма в композицию. Лишившись семи свечников, фигурных подставок, их удерживающих, и массивных высоких постаментов, камнерезные варианты моделей ничего не потеряли в своей репрезентативности, напротив, приобрели художественную самостоятельность. Мастерам «Святогора» удалось преобразовать части утилитарных работ — канделябров — в камерные, внешне очень эффектные декоративные скульптуры из самоцветов. В этих современных произведениях продолжается традиция изящных поликаменных фигур с ювелирными деталями «в форме разных полков». Как писали о них современники К. Фаберже, чья фирма создавала подобные редкостные работы, статуэтки на военные и исторические темы, выполненные по заказу императора, «будут храниться в архивах, как наиболее прочные документы. Это своего рода папирусы, которые в сотни раз долговечнее современной бумаги, истлевающей уже через сто лет». Подобную «каменную военную летопись» ведут художники «Святогора» с присущими им виртуозным камнерезным и ювелирным мастерством и созидательной фантазией.